челлендж был "АУ". потому все так странно и я попытался в пицот слов впихнуть невпихуемое ХД
себащщен/дэйв, броуди Оо
~720
Смайт не страдает от ореола снобизма, который окружает его. Таким грешит любой агент федеральной службы, что приезжает в городок вроде этого, работает с туповатыми лбами из местного отделения полиции. Иллюстрации к энциклопедической статье “типичный провинциальный участок”. На бумагах, которые он подбирает со стола — жирные улики, масляные отпечатки пальцев, пакеты из-под поп-корна забивают корзину для бумаг. В стекло лениво бьется толстая муха. Смайт не понимает, зачем ей вообще выбираться из душного уюта, стекла и желтые плафоны под потолком засижены поколениями ее предков и детей.
Гатлин с любого перекрестка, как на ладони. Из окна участка видна церковь, а Смайт в разрез с христианской моралью иронизирует над чужим горем. Сложно удержаться, если здесь даже убийства носят налет провинциальности — третий труп в кукурузном поле, выпотрошенный широким ножом для разделки мяса.
— Агент Смайт, — утверждает голос за спиной и Смайт отрывает глаза от живописного снимка. Фотографу отлично удалась игра солнца и тени. И капли утренней росы на дужке очков жертвы с замызганным кровью белым квадратиком колоратки под горлом.
— Офицер...
— Карофски.
Офицер Карофски расслабленно поправляет не по форме расстегнутый воротничок и щурится на солнце и агента.
С доски почета сверкает голливудской улыбкой офицер Вестон – перспективный сотрудник, отличный парень, обложка PlayGirl.
Когда слой ценных сельскохозяйственных удобрений скрывает под собой зеркальный блеск его туфлей, Смайт начинает понимать, отчего офицер Карофски беспрекословно отвез его на место преступления. Не завел так любимую подобными ему шарманку: ФБР здесь делать нечего. И отчего теперь лучится самодовольством.
Следы давно затоптаны и сам Карофски наверняка приложил к этому свою ногу в тяжелом полуботинке. Желтая лента разорвана в двух местах, замешана в грязь, у местных слишком мало развлечений. Третье убийство за неделю – никто не остался в стороне.
Смайт проводит следующие пару часов на карачках под палящим солнцем, когда офицер Карофски милостиво сообщает.
— Это Джош, местный сумасшедший, — он не прекращает ухмылятся, отковыривая зерна от зеленого початка в своих широких ладонях, — здесь были его отпечатки и обертка от Джелли Белли. Он ест их с тех пор, как мамаша уехала в Белвью, сплавив его в дурку.
Рация отзывается одобрительным треском. Офицер Вестон уже проводит задержание.
— Нашли его только утром. Броуди предоставит вам всю информацию.
Карофски встает и размашисто шагает к краю поля вдоль плотных рядов.
В номере Смайта есть кондиционер, материалы, с боем вынесенные из участка и офицер Карофски. В последнем Смайт надобности не видит. Последний не видит надобности в том, чтобы Смайт торчал здесь и дальше. Джош оказал сопротивление и покоится в местном морге с дырой в голове. Смайт доверяет своей интуиции больше, чем конфетным оберткам.
— Вам нечем заняться, офицер?
Карофски щелкает пультом в рекламных паузах, неизменно возвращаясь к экранизации Кинга с вымученным хэппи эндом.
— Шериф сказал, мы должны брать пример со своих городских коллег. И что мне есть, чему у вас поучиться. Агент.
Карофски не ест поп-корн, он раздражающе медленно цедит диетическую газировку. Смайт отказывается верить в то, что сальные отпечатки на его отчете принадлежат офицеру Вестону и в серьез раздумывает о том, чтобы провести экспертизу.
Форма офицера Вестона отглажена и сидит идеально даже под конец дежурства и мучительно жаркого дня, когда Смайт промакивает салфеткой пот на висках и ослабляет тугой галстук на шее. Вестон ослепляет улыбкой и вызывается отвезти его на место преступления под вечер, когда офицер Карофски объявляет конец своего рабочего дня и провожает их взглядом из-за окна пивной.
Тусклый свет откатившегося в сторону фонаря освещает, как черные в темноте волны кукурузы гонит ветер.
Когда офицер Броуди заносит нож для разделки мяса высоко над головой, Смайт отстраненно размышляет, что это: глупость или его фирменный стиль, подцепленный в дешевых фильмах ужасах, а потом теряет витально важные секунды, чтобы нащупать пустую кобуру.
Пуля застревает между ребер, швыряя офицера Вестона вперед на Смайта. И на земле, с трудом скидывая с себя еще теплый труп, Смайт чувствует как струйки крови из пореза на скуле, впитываются в жесткий белый ворот рубашки.
Офицер Карофски возвышается над ним без обычного своего самодовольства и ощупывает нервно и грубовато, сминая ткань под полами пиджака, вместо того, чтобы просто спросить.
— Я в порядке, — беззвучно шепчет Смайт, не мешая и не глядя на посмертно застывшую улыбку офицера Вестона.
Лэптоп не помещается на заваленном бумагами столе, Смайт пишет отчет на коленях. На мониторе бликует окно и отражается его щека с тонким росчерком поперек.
Офицер Вестон создает отличную рекламу своему стоматологу из корзины для бумаг. Офицер Карофски хмурится исподлобья с доски почета и подписывает свой перевод в отделе кадров.
Раскаленный полуденный воздух грозит утопить в поп-корне бесконечно уходящие к горизонту поля.