я никогда не напишу этот фик. пусть будет однострочник
спайдипул, маинький
Уэйд лежал в ванной Питера Паркера и ковырял указательным пальцем налипший на кафель кусок розового мыла. Он отвернул кран к раковине и теперь кровь стекала в водосток совсем густо и неторопливо. Этим паршивым октябрьским утром широкое лезвие оставило только позвоночник держать две половинки Уэйда вместе. Но что затягивалась раздражающе медленно, так это сквозная дыра над коленом. Уэйд грустно посмотрел на лужи полусладкого красного лейкоцитового на полу, на заляпаные кленовым сиропом стены, на следы острого кетчупа по краям ванны. Предстояла серьезная уборка, а он кошмарно проголодался еще в тот момент, когда его желудок прирос обратно к кишкам.
Уэйд откинул голову на прохладный бортик. Ванная Питера как-то особенно радушно принимала его в свои объятия.
В отличие от самого Питера «а, это ты» Паркера.
- Разве не полагается тебе проявлять чуть больше сочувствия к гражданам и гостям Нью-Йорка попавшим в беду?
- Давай, я помогу: как делишки, Дедпул, друг мой? Рад, что заскочил.
- Может чашку чая, скорую, морфинчику, гильотину?
- Я знаю, ты тоже любишь меня. Перестань скрывать свои чувства.
- Спроси, не больно ли мне, - прохрипел Уэйд в захлопнувшуюся дверь
Питер не спросил.
Больно было. Болел каждый потревоженный блядский нерв в его теле. Болела нога, рубцующееся брюхо, болело что-то слева под нагрудным ремнем. Там его не достали вражеские колюще-режущие предметы. Дело было плохо.